Автор книги «Божества древних славян», Александр Сергеевич Фаминцын,
был при жизни одним из самых известных петербургских историков музыки и
музыкальных критиков. Как ученый-музыковед, он живо интересовался и
историей народной музыки и песенного творчества. Именно интерес
Фаминцына к истокам русского и славянского песенного фольклора
заставил его обратиться к изучению славянского язычества и его следов в
народных песнях, заговорах, заклинаниях и других обрядовых текстах. А.С.Фаминцын не был профессиональным
этнографом или религиоведом. Тем не менее, он добросовестно попытался
свести в единую систему все доступные ему сведения о дохристианском
мировосприятии и обрядности славянских народов. В ходе работы над
«Божествами древних славян» ученый обращался к трудам основоположника
мифологической школы в России Ф.И.Буслаева, работавших в ее русле
А.Н.Афанасьева, А.А.Потебни, а также И.П.Сахарова и других
отечественных и зарубежных авторов, интересовавшихся мифами древних
славян. А.С.Фаминцын использовал также сочинения древних и
средневековых европейских и арабских писателей. Сам Фаминцын
считал свою книгу лишь введением к капитальному труду, в котором он
предполагал дать анализ народных песен и отражающихся в них обрядов и
обычаев древних славян. Однако преждевременная смерть ученого не
позволила ему осуществить этот замысел. До 1917 года имя
А-С.Фаминцына оставалось хорошо известным русскому читателю. Ссылки на
«Божества древних славян» и другие его работы можно было встретить в
сочинениях как российских, так и западных историков музыки и
этнографов. В советский период отношение официальной науки к трудам
Фаминцына было, особенно в первые годы, резко отрицательным.
По-видимому, здесь сказались пристрастия большевистского руководства,
знавшего Фаминцына понаслышке как «реакционера», осмелившегося затеять
судебный процесс против «демократа» и вдохновителя «могучей кучки»
В.В.Стасова. Упоминания о фаминцыне в советской литературе,
как правило, не обходились без довольно резких выражений в его адрес. К
примеру, в «Театральной энциклопедии» о нем сообщалось, что он
«выступал противником „могучей кучки" как традиционалист, классицист и
вагнерианец».1 В «Музыкальной энциклопедии» Л.Ю.Малинина писала:
«Музыкально-критическим взглядам Фаминцына свойственна односторонность;
он был одним из противников «могучей кучки». В 1869 г. полемизировал с
В.В.Стасовым по вопросам народности, национальной характерности и
программности, обнаружил при этом ограниченность в оценке передовых
явлений русской музыки. Полемика со Стасовым дала повод Фаминцыну
затеять судебный процесс, однако выдвинутое им против Стасова обвинение
в клевете судом не было признано. Самодовольство и консерватизм
Фаминцына увековечены М.П.Мусоргским в музыкально-сатирических
памфлетах «Классик» (1870) и «Раек» (1871)». 2 Обзор критических
сообщений о деятельности А.С.Фаминцына в этой статье начинался с
фельетона Стасова «Музыкальные лгуны», опубликованного в тогдашних
«Санкт-Петербургских ведомостях». Уделивший немало внимания
конфликту Фаминцына со Стасовым, советский историк музыкальной критики
Ю.А.Кремлев именовал Фаминцына «ярым противником кучкистов». По словам
Кремлева, Фаминцын, «спекулируя в отношении кучкистов понятиями
народности и простонародности, еще более обнаруживает свою «немецкую»
ориентацию, стремящуюся ввести русский реализм в рамки умеренности,
аккуратности и идеальности». Кремлев с возмущением упомянул о «типично
иностранной» характеристике русского народа, которую Фаминцын дал в
статье «Петербургская хроника» («Мне кажется, — писал Фаминцын, — много
можно насчитать характеристичных для русского человека черт, имеющих
очень мало общего с простонародным трепаком: широкость характера,
некоторое легкомыслие, выражающееся в русском «авось», удаль,
проявляющаяся в неимоверно быстрой (неведомой в Западной Европе) езде
по необозримым степям, так характерно и в чисто народном духе описанной
Гоголем, притом глубина чувства, высказываемая единственными в своем
роде задушевными русскими народными песнями»). Если верить Кремлеву,
для Фаминцына было характерно «безыдейное профессорское гелертерство
взамен целеустремленной, демократической по своим задачам критики».3
Ненамного объективнее выглядела характеристика А.С.Фаминцына в
биобиблиографическом словаре «Славяноведение в дореволюционной России».
В статье о Фаминцыне утверждалось, что «для Фаминцына-музыкального
критика характерна недооценка композиторов русской национальной школы.
Работы Фаминцына по изучению обрядов и верований славянских народов в
значительной мере устарели». «Что касается истории славянского
искусства, — писали авторы предисловия к биобиблиографическому словарю,
— то во второй половине XIX в. ее изучением занимались в основном
В.В.Стасов и А.С.Фаминцын. В.В.Стасов, один из наиболее ярких
представителей прогрессивной части русского общества середины и второй
половины XIX в., отстаивал мысль о единстве исходных начал культуры
русского и всех остальных славянских народов. А.С.Фаминцын сопоставлял
русскую и славянскую музыку, рассматривая их с консервативных позиций,
что не находило поддержки в прогрессивных кругах русского общества».4
Не говоря уже о не совсем точной характеристике взглядов В.В.Стасова по
«славянскому вопросу», стоит отметить, что конфликт Фаминцына со
Стасовым не был непосредственно связан с их взглядами на славянскую
мифологию и фольклор. Тем не менее, именно он, по-видимому, стал одной
из причин, по которой в советский период имя А.С.Фаминпына не
упоминалось во многих отечественных изданиях, посвященных истории
фольклористики.
|